В первый раз ты забанил меня:
Не как изверг, не как злая свинья.
Словно девственник малолетний,
Поднимал ты бан-хаммер столетний.

Но настал черный день, настал.
Когда власть свою ты осознал.
И подумал ты глядя на гелик,
Проезжавший по встречке как велик:

Чем я хуже скотов этих с ксивой?!
Произнес Толя словно Манилов:
Буду я теперь банит всех и вся!
Низачто, по семь раз, в три ряда!

Много крови он выпил христианской!
Надругавшись над верой над правдой!
Но стяжалися русские люди...
Угощали хуями на блюде...

Анатолий был резок и груб,
Создал даже свой целый фанклуб,
Но собралися русские люди,
Обсудили и двинули грудью:

Анатолия-собаку покарать.
Лишить модерских прав и убрать.
А на место его, без погонов,
Поставить отца пресвятого Кардамона.

Но Демитрий Удав воспротивился
Воле народной, хоть был беден, хвор, и не злоблив,
Но раздвинулись кибернетические небеса
И явился лик самого Алексея-Творца!

Ты Удав, одумайся- сказало лико:
Убери Анатолия Иго!
Русский люд и народ исстрадался!
Похудел, обмелел, обосрался!

Коль поставишь отца Кардамона
Верховодить этим Феодом,
Все вернется и будет как прежде:
И ручьи нештяков с побережьем,
Ты увидишь при жизни своей,
А уж Литл совсем не злодей...

И одумался тогда Удав,
Передал модераторский пост Кардамону,
И написал новый указ:
Всем кто дожил до сего дня- по шеврону.

И стали люди жить не тужить,
Под любящим взором Кардамона,
Новые сетевые легенды творить,
И здороваться без гейских уклонов.